Сталинская индустриализация и великая депрессия
Среди россиян широко распространено представление о том, что в то время как капиталистический мир переживал Великую Депрессию, сталинский Советский Союз не только избежал кризиса, но и благополучно осуществил за те же самые годы модернизацию своей экономики, достигнув невиданных успехов.
Многие убеждены в позитивном характере первых пятилеток 1930-х годов, во время которых в кратчайший срок власть будто бы осуществила «подлинную промышленную модернизацию и технологическую революцию», избежав кризисных ужасов, переживаемых капиталистическим миром. Подобные оценки базируются на ложных представлениях о характере и результатах сталинской индустриализации.
Никаким «модернизационным проектом», тем более примером «эффективного менеджмента» сталинская индустриализация не была. Население СССР пострадало от неё куда больше, чем граждане капиталистических стран от Великой депрессии.
После ноябрьского переворота 1917 года большевики приступили к последовательным экспериментам в экономике: безвозмездной национализации, уничтожению института частной собственности, изгнанию с промышленных предприятий управленческого аппарата с целью введения утопического «рабочего контроля» за наличными средствами, сырьём, производством и распределением продукции. Эти действия не могут быть объяснены только условиями гражданской войны и разрухи, они иллюстрируют суть коммунистического подхода к экономике.
Огромный урон российской промышленности нанесло создание фактически первых госкорпораций (совнархозов), разрушение внутрироссийского товарного рынка, захват большевиками банков и ликвидация финансово-кредитной системы. К этим мерам следует добавить запрет частной торговли, массовые репрессии и террор, уничтожение технических кадров, преследование предпринимателей, инженеров, мастеров и квалифицированных рабочих.
Одна из главных целей форсированной индустриализации, инициатором которой в апреле 1929 года выступила высшая номенклатура ВКП(б), заключалась в том, чтобы преодолеть отставание от капиталистического мира.
Каковы же оказались результаты первой пятилетки? Какая получилась альтернатива капиталистической Великой депрессии?
Было построено 5,5 тысяч км железных дорог — ровно столько каждые несколько лет строили в России в период думской монархии (1907–1917 годы). При этом производство угля и стали едва превысило дореволюционный уровень. За счёт форсированного создания новых промышленных предприятий (по первому пятилетнему плану планировалось построить 300 крупных и тысячу менее крупных объектов) была заложена база для роста советской экономики, которая с 1928 по 1939 годы выросла примерно в 2 раза.
Среднегодовые темы роста составили 5,8%. Но такие же ежегодные темпы роста демонстрировала капиталистическая экономика столыпинской России. Кроме того, подавляющее большинство в спешке возведённых новых промышленных объектов страдали высокой аварийностью и непрофессиональной эксплуатацией, так как возводились ускоренными темпами и с грубым нарушением техники безопасности.
Установленные плановые задания не удалось выполнить: к 1933 году тракторов выпустили 53 тысячи (вместо 170 тысяч по плану), автомобилей — 24 тысячи (вместо 200 тысяч по плану), железных дорог построили 5,5 тысяч км (вместо 16 тысяч по плану).
Теория, в соответствии с которой деревня могла дать средства на индустриализацию, оказалась умозрительной. Государство приобрело возможности для выкачивания из деревни дешевого хлеба и его продажи на внешних рынках. Однако массовое создание колхозов потребовало и встречных поставок из промышленности в разорённую коллективизацией деревню, и, следовательно, огромных госрасходов.
В 1929–1933 годах погибло 77 млн лошадей. Нищие колхозы для обработки огромных государственных латифундий нуждались в тракторах и другой технике, запчастях и комплектующих, удобрениях и самом простом инвентаре. В 1932–1936 годах колхозы получили от государства около 500 тысяч тракторов, которые должны были хоть как-то восполнить потерю тягловой силы, а, по сути — материальные потери села в период коллективизации.
Продовольственная безопасность страны оказалась подорвана «бескризисной модернизацией» на десятилетия, если не на долгую историческую перспективу.
В 1913 году крестьянин собирал с одного гектара более 800 кг зерна, а в 1932 году не собирал и 600. Ежегодное производство мяса упало до 3,3 млн тонн по сравнению с 4,2 млн тонн в период НЭПа. С 1928 по 1933 год поголовье лошадей сократилось на 51%, коров — на 42%, свиней — на 40%, овец и коз — на 66%. Всего в годы первой пятилетки погибло 152 млн голов скота. Общие потери страны от гибели лошадей и скота составили 3,4 млрд золотых рублей (в ценах 1913 года).
Не исключено, что материальные потери деревни в годы первой пятилетки вполне сопоставимы со стоимостью возведённых «гигантов индустрии».
Комментарий №355904 R0 ответить 22 Августа, 2023 21:33 ОП 'Тем не менее очевидно, что сельское хозяйство после событий 1929–1933 годов в Советском Союзе стало нерентабельным и далее требовало постоянной государственной поддержки. Не менее очевидно, что подобные катастрофические потери никак не говорят о том, что развитие советского хозяйства в этот период с точки зрения последствий было «бескризисным».
Катастрофически упал уровень жизни населения. Карточная система была отменена только в 1935 году. По совокупности уровень личного потребления (питание, товары широкого потребления и тому подобное) советских граждан оказался ниже не только уровня 1913 года, но и уровня 1926 года. Средняя зарплата рабочего в 1933 году составляла 125 рублей в месяц, служащего — от 70 до 90 рублей при реальной коммерческой цене 1 кг хлеба 4 рубля. В 1912 году батрак на подённой работе у зажиточного кубанского казака получал на хозяйских харчах 1–1,5 рубля в день. Спустя 20 лет «трудодень» кубанского колхозника стоил в 3–5 раз меньше, не говоря уже о нищенском характере окружавшей его жизни.
Жертвами коллективизации и голода в 1930–1933 годах стали свыше 8 млн человек. Это были огромные потери трудовых ресурсов, ослабившие страну и общество не только экономически, но и политически. Подобных чудовищных потерь населения «кризисный» капиталистический мир, мир Великой Депрессии, не знал.
В годы первой пятилетки коммунисты заложили основы принудительного труда для трудоспособного населения Советского Союза, как в колхозах, так и на госпредприятиях, фабриках и заводах. Однако ценность и эффективность подобного труда, который вполне можно назвать рабским, была низкой и малопродуктивной.
Что же было целью огромных человеческих жертв и лишений? Желание показать преимущества социалистической экономики, улучшить уровень жизни людей? Нет.
Приоритетом для номенклатуры во время первой и второй пятилеток стал советский военно-промышленный комплекс. В 1928 году военные расходы CCCР составляли 93 млн фунтов стерлингов, а в 1932 году — уже около 140 млн. Если по состоянию на 1 января 1932 года в РККА насчитывались 1446 танков и 213 бронеавтомобилей, то на 1 января 1934 года — 7574 танка и 326 бронеавтомобилей — больше, чем в армиях Великобритании, Франции и нацистской Германии вместе взятых.
Ещё в 1931 году, в разгар выполнения первого пятилетнего плана и до прихода Гитлера к власти, цели строительства и содержания огромной и обременительной для страны армии так недвусмысленно формулировались в документах II (мобилизационно-организационного) управления штаба РККА: «Наша партия…будет всё более активно выполнять свою роль международного двигателя пролетарской революции, толкающего пролетариев всех стран к захвату власти».
Сталинская индустриализация резко отрицательно отразилась на демографическом состоянии общества и его благосостоянии, на народном хозяйстве в целом. Её подлинная цель заключалась в создании для советского населения специфических условий государственного принудительного труда и производства. Такую сверхзадачу большевики решили. Сложившаяся в 1935 сталинская экономическая система в полной мере гарантировала высшей партийной номенклатуре сохранение и удержание власти внутри страны, а также открывала перспективы для реализации собственных внешнеполитических планов, связанных с советизацией Европы. Однако никаким «модернизационным проектом», тем более примером «эффективного менеджмента», осуществленная на крестьянских костях индустриализация, не была, принеся населению СССР бОльшие лишения, чем Великая Депрессия населению капиталистических стран.