По образованию я учитель ИЗО и черчения, воспитываю пятерых детей: четырех подростков (17, 16, 14, 12 лет) и маленькую дочку (3 года). Пять лет назад мне предложили вести занятия по подготовке детей c расстройствами аутистического спектра (РАС) к школе в фонде «Открыть мир». Я согласилась и работаю там по сей день. Тогда я еще не знала, что у одного из моих детей тоже аутизм.
Сомнения по поводу Семена, второго сына, у меня были всегда. Он с раннего возраста выделялся на фоне остальных детей, словно перетягивал одеяло на себя, постоянно требовал больше внимания. И я снова и снова в мыслях возвращалась к этому вопросу. У сына были проблемы с речью — мы шли к логопеду, а после панических атак обратились еще и к психологу. Но не хватало какого-то важного объединяющего звена.

В ноябре прошлого года я все же решилась пройти с Семой диагностику. Тестирование показало: у сына 7 из 10 по шкале оценки РАС. Когда я узнала об этом, мне, как ни странно, даже стало немного легче.
Когда у ребенка возникают проблемы, ты бросаешься их решать, словно заделываешь дыры в корпусе корабля. Но всей картины ты не видишь и не понимаешь, сколько еще появится пробоин и, самое главное, где. Теперь же пазл сложился, я поняла, что все проблемы были симптомами одного диагноза, который я наконец узнала — и поняла, как могу помочь.

Сложнее было сообщить обо всем Семену. Ему 16 лет, уже большой, выше меня ростом. Мне было страшно, я не знала, как не напугать его, не расстроить его. Как сделать так, чтобы сын не почувствовал себя «не таким, как все». Он бывал у меня на работе в фонде, знал, какими бывают люди с аутизмом, но видел более тяжелые случаи, чем у него
Сначала Сема отреагировал в духе: «Наверное, это ошибка». До сих пор переспрашивает меня время от времени. Хотя его самого все это время тревожил вопрос, что с ним не так.

ДОМ — ШКОЛА — ДОМ
Все эти годы Семен учился в обычном классе общеобразовательной школы. Учеба давалась ему с трудом, мы вместе делали все уроки. С остальными детьми мне не приходилось столько заниматься. По сути, я была его тьютором.

Весь первый класс сын просто не мог адаптироваться, не понимал, что происходит вокруг, куда ему идти. Класса до седьмого он не знал, как зовут одноклассников. Спрашиваю его: «С кем ты сидишь?» Он в ответ: «С девочкой». Как зовут — не знает. Совершенно не контактировал с детьми.

До сих пор мне сложно понять, как прошел его день, никаких подробностей не расскажет. Иногда сам говорит: «Мам, нам что-то задавали, но я ничего не понял. Узнай ты».

Недавно он побывал в лагере, который фонд «Открыть мир» организует для детей с аутизмом, — там адаптированная для них среда. Семену хватило пяти дней, чтобы в его поведении и мироощущении начались серьезные подвижки.

В лагере они делились на команды и снимали кино, и в этом году он неожиданно вышел на сцену, участвовал в школьном спектакле. У Семы появился интерес ко внеучебным мероприятиям. Раньше мне ни на один кружок его затащить не удавалось. Так и жил: дом — школа — дом.

ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТОВ, СОЧИНЕНИЯ И БАРАБАНЫ
У Семена полная сохранность интеллекта. Иногда он приносит такие сложные и глубокие сочинения! У него очень пытливый ум, с детства ставит меня своими вопросами в тупик. Вместе ищем ответы.

К урокам Сема относится даже слишком серьезно. Учит параграфы чуть ли не наизусть, может не спать ночами от волнения. Оценки у него хорошие, хотя я и стараюсь говорить, что они не так важны. Я вижу, что стресс плохо сказывается на здоровье сына. После экзамена по физике у Семы село зрение — вот такая цена пятерки.

Когда сыну поставили диагноз, специалист посоветовала идти в 10-й и 11-й класс, а затем — в вуз. Говорят, там дети более толерантны.

У Семена очень много интересов, но вывести их из разряда разговоров на кружок мне долгие годы не удавалось.

В этом году я подарила ему пробное занятие в школе игры на барабанах, сходила вместе с ним. Сначала сын запаниковал, но потом ему так понравилось, что он захотел заниматься дальше.
Сейчас мы с ним ездим на занятия в музыкальную школу через весь город, я ему показываю улицы, мы заходим в кафе, сын потихоньку учится пользоваться общественным транспортом самостоятельно. Спустя столько лет я наконец нашла интерес, который вытащил его из дома!

Другие дети с РАС, может, и сталкиваются с буллингом, но мой сын, кажется, понимает, как вести себя в социуме. В классе он сам по себе, но его не трогают, уважают. У него есть один друг, он тоже держится особняком.

Сема меня к школе не подпускает, понимает, как надо себя вести. Он не будет на улице или в школе размахивать руками, если ему надо успокоиться. Приходит домой, берет со своей полки сломанные наушники, разные веревочки — перебирает, трясет их в руках и постепенно успокаивается. Хождение из комнаты в комнату тоже помогает прийти в себя.

Причем Семен как-то сам, наблюдая за другими, понял, как не надо вести себя в общественных местах. Может, анализировал, над чем ребята смеются, что воспринимают негативно. Единственный раз у сына были проблемы, когда к нему пыталась приставать девочка. Она его толкала, пыталась привлечь его внимание. Но Сема не знал, как себя правильно вести в такой ситуации, и злился. В итоге она через какое-то время к нему подошла и просто предложила дружить.

>>3320 Единственный раз у сына были проблемы, когда к нему пыталась приставать девочка. Она его толкала, пыталась привлечь его внимание. Но Сема не знал, как себя правильно вести в такой ситуации, и злился. В итоге она через какое-то время к нему подошла и просто предложила дружить.
О, у меня в школе было почти тоже самое.
Почти - потому что потом девочка не предложила дружить.

>>3320 Приходит домой, берет со своей полки сломанные наушники, разные веревочки — перебирает, трясет их в руках и постепенно успокаивается. Хождение из комнаты в комнату тоже помогает прийти в себя.